Сохранилась ли усадьба салтычихи дарьи. Чёрная вдова Салтычиха. Красавицу-дворянку прославили зверские убийства. А была ли красавица

В 1768 году рядом с Лобным местом у позорного столба стояла помещица Дарья Салтыкова - знаменитая Салтычиха, насмерть замучившая как минимум 138 своих крепостных.
Пока дьяк зачитывал с листа совершенные ею преступления, Салтычиха стояла с непокрытой головой, а на ее груди висела дощечка с надписью "Мучительница и душегубица". После этого ее отправили на вечное заточение в Ивановский монастырь.

Как она их ненавидела!.. Отчего они глазеют на нее, бесовское отродье! Отчего рты поразевали! Будто она чудище заморское. Или зверь дикий. Человек она, человек, хотя все почему-то называют ее извергом или как модно на французский манер монстром или монструмом. Попались бы они ей в руки! Замучила бы до смерти. Либо поленом в лоб, либо кипятком в лицо! А то бы и забила батогами насмерть. А еще говорят, что она чудовище. Это они все чудовища!
Ах, как она их ненавидела!
Просто хотела разорвать на кусочки!
Дарья Салтыкова по прозвищу Салтычиха диким полным злости взглядом окинула толпу зевак собравшихся на Красной площади у Лобного места.
Стоял полдень. Было холодно. Серое непроницаемое небо свинцовой тяжестью нависло над Кремлем. Порхали легкие снежинки и падали на мостовую. И не таяли. Ведь был уже ноябрь. Семнадцатый день месяца. 1768 года.
Бывшая помещица была привязана к столбу, а на шее висела табличка с надписью: "мучительница и душегубица". Молодой дьяк с козлиной бородкой и в черном длинной подряснике, встав на высокий и здоровый чурбак, громко зачитывал присутствующим приказ Ее высочества императрицы Екатерины II. о назначении государственной преступнице Дарье Салтыковой гражданской казни и о ее вечном заточении в монастырь. Закончив читать приказ, священник тут же стал оглашать список преступлений и жертв Салтычихи. Доказанных было 38 человек, недоказанных - 26, предполагаемых - аж 138 человек! Только и слышалось от дьяка такие слова: замучила, убила, задушила, засекла, утопила, забила до смерти...
Кто-то охал, кто-то ахал, причитал, клеймил, ругал убийцу. Кто-то показывал на нее пальцем, плевался в ее сторону. В глазах зевак - любопытство, ужас, страх, недоумение. Как же она могла учинить такие злодеяния. Она человек или зверь в человеческом обличии. По поступкам точно зверь.
Снег усилился. Полетели уже не мелкие снежинки, а хлопья.
Вдруг из толпы вылетела женщина с безумными глазами и кинулась на Салтыкову. В руках ненормальной сверкнул нож. Еще секунда - и острая сталь вонзилась бы в горло преступнице. Но ловкий стражник перехватил руку нападавшей и отбросил женщину в строну. Подбежали другие стражники и мигом ее скрутили. То была одна из бывших слуг Салтычихи. Когда-то помещица зверски замучила ее мужа, и женщина решила таким образом отомстить за смерть любимого. Пробралась через толпу к Лобному месту и накинулась на убийцу. Чуть-чуть везенья - и Салтыкова лишилась бы жизни. Но народная месть не свершилась. Видимо еще не пришел срок умирать злодейке.
"Я тебя все равно изгублю! Ты ответишь за смерть мужа!" - кричала в бессильной ярости женщина. - "Я тебя и на том свете сыщу! В ад спущусь за тобой! Где бы ты не была, я буду там! Изверг, душегубица!"
Несостоявшуюся мстительницу уволокли в полицейский участок, а Салтыкова перевела дух: еще немного - и она была бы на небесах! Слава богу, жива. Но что это меняет. Разве это жизнь, когда стоишь привязанной к позорному столбу, а люди тычут в тебя пальцем. Нет, лучше умереть, чем испытывать такой позор. Она столбовая дворянка, представительница знатного рода, выставлена на посмешище черни. Такой участи вряд ли она желала когда-то. А ведь так хорошо все начиналось в ее судьбе...

Дарья Петровна Салтыкова и баронесса Наталья Михайловна Строганова.

Дарья Николаевна родилась в марте 1730 года в семье московских столбовых дворян. Родственниками ее были Мусины-Пушкины, Давыдовы, Толстые, Строгановы и др. Девичью фамилию Иванова она сменила, когда вышла замуж за Глеба Алексеевича Салтыкова, ротмистра Лейб-гвардии Конного полка. Родила мужу двух сыновей. Жила супружеская чета в доме на углу Кузнецкого моста и Сретенки. А летом в имение Троицкое, что в районе современного Теплого Стана. Вот в этом особняке с прудом и лесом и развернуться в последствие ужасные и кровавые действия, главной участницей которых станет Дарья Николаевна.
В 26 лет Дарья овдовела. Получив огромное состояние, принадлежавшее ее матери, бабке и мужу, поместья в Московской, Вологодской и Костромской губерниях, она поначалу щедро жертвовала деньги церкви и раздавала милостыню. Но потом сексуальная неудовлетворенность, неуемная энергия и задатки садистки превратили молодую женщину в кровожадного монстра. Но этому предшествовал один случай, который круто изменил судьбу Дарьи Николаевны.
Однажды ей доложили, что в ее лесу охотится какой-то человек.
"Это кто там у меня хозяйничает?"- грозно повела бровями барыня. - А ну-ка живо изловите оного наглеца и приведите ко мне. Я-то с ним разберусь!"
Крестьяне бросились в лес с ружьями и кольями. Вскоре они привели приятной наружности мужчину, который на поверку оказался капитаном Николаем Тютчевым.

Николай Тютчев

Он занимался межеванием земель, а сюда приехал, чтобы разрешить земельный спор между двумя помещиками, соседями Салтыковой. И вот на досуге охотясь, случайно забрел на территорию властной помещицы, где и был замечен бдительными мужиками.
Дарья Николаевна сразу положила глаз на офицера. Она измученная любовной тоской как раз находилась в поиске подходящего кавалера.
Бравый капитан принял приглашение помещицы почаевничать. Где чай там и вишневая настойка, а где настойка там штоф водки. Разомлел капитан от спиртного. Глядь - и хозяйка вроде сперва казавшаяся не такой симпатичной стала просто красавицей! Засиделся капитан допоздна, разговорились, и вроде какой-то интерес Тютчева к помещице появился. Визиты стали повторяться. Скука капитана развеялась. Военно-полевой роман начался. Спустя некоторое время Николая Андреевича и Дарью Николаевну стала объединять и общая постель. Салтыкова влюбилась в офицера без памяти. Но капитан не торопился связываться узами Гименея с помещицей. Скоро она ему наскучила и разонравилась. Дарья казалась ему грубой и несколько примитивной. Неслыханное дело грамотой она не владела, писать не умела, даже не могла расписаться под официальным документом. Отличалась крупным сложением и хорошей физической силой. Тютчев пока крутил амуры с Дарьей Николаевной пригляделся к одной соседке Салтыковой - девушке по имени Пелагея Панютина, (это был 1762 год) полюбил ее и решил на ней жениться. И женился. Какова была реакция на это известие Салтыковой догадаться нетрудно. Она просто взбеленилась: надо же такой удар по женскому самолюбию! Ей предпочли другую! И в ее голове созрел коварный план чудовищной мести: она решила убить обоих. Причем взорвать их в особняке Панютиной что находился за Пречистенскими воротами у Земляного Вала.
Вызвала двух своих конюхов - Алексея Савельева и Романа Иванова - и приказала:
"Накупите в главной конторе артиллерии и фортификации пять фунтов пороху, засим перемешайте с серой и заверните в пеньку, и сей заряд подоткните под застреху Пелагее (застреха - нижний, нависающий край крыши у избы)! Да смотрите не осрамитесь, мерзавцы! Шкуру спущу, ежели что не так!"
Как не хотелось слугам стать душегубами, но им пришлось подчиниться. Они сделали, как им приказала хозяйка. Савельев купил порох, друзья по несчастью сделали самодельную бомбу. Но в последний момент горе-киллеры отказались от задуманного плана. Испугались. За это ослушание Салтычиха приказала нещадно их бить батогами.
Итак, план покушения на неверного любовника закончился крахом, но настырная Салтыкова не унималась. Узнав, что молодожены собираются отбыть в Брянский уезд по большой Калужской дороге (а она проходила мимо ее усадьбы), коварная помещица решила устроить им засаду. Приказала своим людям вооружиться и ждать офицера с девицей. А когда те поедут то напасть на них и затем убить, а смерть их списать на простой разбой.
Кто-то за вознаграждение или по чистой совести рассказал об этой затее Тютчеву. Тот не на шутку испугался и обратился к властям за помощью. И вскоре четыре экипажа саней с охраной и с молодоженами проследовали мимо села Троицкое. Покушение снова не состоялось. Салтыкова рвала и метала от злости.
После этой любовной трагедии что-то произошло с психикой Дарьи Николаевны. Салтыкова стала еще более жестокой и изощренной в пытках. Если она раньше только издевалась над жертвами и мучила, то теперь она начала их просто убивать. Особенно она любила умерщвлять красивых девушек со светло-русыми волосами. Не мудрено ведь ее счастливая соперница Пелагея была красавицей и имела светло-русые волосы.

Как-то Салтыкова зашла в гостиную отдохнуть. Была зима. Декабрь. Завтра поутру она вместе со своей челядью, скарбом и продовольствием по традиции отбывала многочисленным обозом на зиму в особняк на Сретенке. Близилось Рождество, Новый год. Ее люди чинили, готовили сани и возки, чтобы загрузить мясом, птицей, маслом, сметаной, соленьями, вареньем. Грузили вещи. Была рабочая суета, шли последние приготовления к отъезду.
Салтыковой было скучно. Она села на диван, достала альбом и начала его листать. Стихи, шутливые эпиграммы, басни, пожелания, поздравления... Вот это писал гусарский поручик, вот это статский советник, а это какой-то пиит. Дарья Николаевна перевернула очередной лист - и вздрогнула! Она узнала этот размашистый почерк. Стих от некогда любимого Николая Тютчева. И подпись: "Посвящается обожаемой и несравненной Дарье Николаевне".
Салтыкова помрачнела: душевные былые раны вновь напомнили о себе. Дурная кровь моментально ударила в голову. Она, взглянув на пол в гостиной, закричала: "Что это за грязь?! Кто убирал?! Варвара?! А ну позовите мерзавку, пущай пожалует ко мне на беседу!"
Дворецкий привел миловидную светловолосую девушку с голубыми глазами. Варвара тряслась от страха. Знала не понаслышке о зверствах барыни. Как-то помещица за плохо выглаженное платье стукнула ее палкой по голове, да так что искры из глаз посыпались. После этого девушку долгое время тошнило, и у нее кружилась голова. Один раз барыня оттаскала Варвару за волосы. Вырвала даже клок. Очень больно было.
"Что изволите госпожа?" - смиренно поникла головой служанка.
Дарья Николаевна гневно взглянула на девушку. Салтычиху раздражала ее красота и светлые волосы. Чем-то она напоминала ей счастливую соперницу Пелагею Панютину. И тут же предстал образ изменщика Тютчева. Тут Салтыкова не сдержалась. Она схватила со столика увесистый канделябр и ударила им по голове служанке. Варвара упала, обливаясь кровью. Даже потеряла сознание.
Дворецкий бросился к неподвижной горничной.
"Жива?" - поинтересовалась Салтычиха.
Дворецкий кивнул.
"Слава Богу... А ну-ка, голубчик, изволь позвать конюхов, да оденьте меня потеплее".
Кажется, Дарья Николаевна придумала способ наказания горничной. Он будет ужасен.
"Пусть конюхи гонят ее до пруда. Там развлечемся" - приказала барыня.
Помещицу одели в соболью шубу, надели соболью шапку. Подвязали теплым цветастым платком. Дворецкий, повар и кучер прихватили мягкое кресло и здоровый ковер.
Конюхи Алексей Савельев и Роман Иванов вывели на улицу Варвару. В одном платье и в башмаках. Голова неприкрыта ни шали, ни платка. Легкий морозец закусал уши и щеки. Кровь из рассеченной брови капала на платье и снег. За девушкой потянулся дорожка из алых пятен. Она горько заплакала.
"Пощадите, госпожа! - умоляла Варвара.
Но жестокая Салтычиха и не думала прощать горничную. Представление только начиналось.
Вся процессия остановилась у пруда. Расстелили ковер, поставили на него кресло. Барыня уселась в него, готовясь наслаждаться кровавыми пытками. Она повелительно взмахнула рукой.
"А ну раздеть ее немедленно!"
С горничной, несмотря на ее отчаянное сопротивление, сорвали верхнее платье, а затем и сорочку. Варвара предстала в обнаженном виде. Нагота ее была прекрасна: тонкая талия, красивые широкие бедра, восхитительная грудь. Но эта красота еще больше приводила в ярость Салтычиху. Кто-то лучше ее и красивее. Нет, тому не бывать! Она уничтожит эту красоту! И самым жесточайшим способом!
"Бейте ее плетками!" - заорала помещица. - "Сильней! Еще сильней!"
Конюхи стали безжалостно бить служанку. Она пронзительно закричала, попыталась увернуться, закрыться руками, убежать - но куда там! Хрупкая девушка против двух здоровенных мужиков - явно неравные силы! Ее сбили с ног и стали хлестать лежачую. На красивом смуглом теле появились отвратительные кровавые полосы. Забава длилась недолго.
"Хватит!" - прикрикнула на истязателей Дарья Николаевна. - А то раньше времени отойдет в мир иной".
Конюхи с неохотой расступились: им, как и госпоже, нравилось мучить и истязать людей. Скрюченная девичья фигура лежала на снегу, а кругом по снегу разбрызганная кровь. Красное на белом. Красивая, но в то же время трагическая картина.
Горничная вся дрожа от холода встала на колени и жалостливо запричитала:
"Не губите меня, барыня, я замерзаю, пожалейте меня! Верните одежу! Мне холодно!"
Но разве тронут девичьи мольбы жестокое и изуверское сердце монстра из села Троицкое. Да и было ли вообще у этой женщины сердце, раз творила он такое. Скорее вместо него присутствовал камень.
"Бросьте ее в прорубь!" - отдала приказ Салтычиха.
Слуги схватили за ноги и за руки брыкающуюся и визжащую Варвару и закинули в прорубь.
Бултых! Голова служанки скрылась под ледяной водой. Прошло секунд семь. Невероятно, но Варвара выплыла. Молодое тело избежало холодового шока, который возникает при внезапном погружении в ледяную воду. Горничная схватила полной грудью холодный воздух и уцепилась за кромку льда. Отдышавшись, с великим трудом вылезла из проруби. Проползла на коленях несколько метров, и с тудом встала. Шатаясь и рыдая, она пошла к барыне чтобы та пощадила ее. Но садистка-маньячка не собиралась прощать горничную. Девушка кинулась к своей одежде, но ее грубо оттолкнул конюх Савельев. Варвара упала. Ее снова отхлестали плетками и отогнали к воде.
А Салтычиха посиживала в кресле да смеялась.
"Поделом тебе, грязнуля, поделом! Не надобна мне для услужения сия мерзавка, пущай околевает от холода!"
Варвара замерзала. Коварный губительный холод все глубже проникал в ее тело. Она уже не чувствовала ног, пальцев, низа живота. Обхватив себя руками, она пыталась согреться. Но куда там, теплее не становилось.
Прошло еще минут десять. Салтычиха явно наслаждалась муками жертвы.
У Варвары побелели кожа. Уже бедняжка не плакала, а судорожно всхлипывала. Она не дрожала ее просто била крупная дрожь. Зубы стучали об зубы. Губы не шевелились. Горничная издавала какие-то междометия и невнятные звуки. Глаза затуманились.
Она застывала.
"Давайте ее сызнова в прорубь!" - зловеще крикнула помещица.
Конюхи с готовностью схватили деморализованную беззащитную и закоченевшую девушку за руки и поволокли к проруби. Доволочив, снова скинули в воду...
Бултых! И холодные брызги полетели в разные стороны! Девушка во второй раз девушка скрылась под водой.
Салтыкова удовлетворенно улыбнулась:
"Не выплывет на сей раз, мерзавка! Бьюсь об заклад, не выплывет"
Вдруг к ее огромному удивлению и удивлению всех Варвары выплыла! Девушка, из последних сил борясь за свою ускользающую с каждой минутой жизнь, попыталась ухватиться за край проруби, но отмороженные пальцы уже не слушались ее, и она соскользнула в воду. В отчаянной попытке она снова попыталась уцепиться за спасительный лед, но безуспешно! Ее скрюченные убийственным холодом пальцы лишь царапали лед. Девушка стала беспомощно бултыхаться в воде. Холод окончательно сокрушал ее. Голубые звездочки глаз угасали. Силы таяли, мышечная дрожь прекратилась, сердечные ритмы постепенно замедлялись, дыхание стало поверхностным. Варвара почувствовала, как по телу разливается блаженное тепло. Она засыпала и в то же время умирала. Смерть забирала ее тело, а невинная душа готовилась предстать пред богом.
И вот еще секунда - и девичья голова скрылась под водой. Прошла минута - Варвара уже не всплывала. Жуткое представление закончилось.
"Утопла", - без сожаления сказала помещица. - "Туда ей и дорога. Возьмите голубчики багры пошарьте по дну, здесь не так глубоко, вытащите ее на лед. Далее в участок. Скажите покончила с собой прыгнула в прорубь".
Конюхи угодливо кивнули, взяли багры и пошарив минут десять достали утопленницу. Подогнали сани-труповозку. Сколько в ней перевозили трупов - уйма! Слуги не смогли распрямить окоченевшие конечности мертвой девушки и как мороженую тушу забросили в сани. Накрыли рогожей и повезли в полицию чтобы зафиксировать смерть.
А Салтычиха придя в гостиную, велела посильнее разжечь камин: подмерзла немного, надо согреться. Ее взгляд снова упал на злополучный альбом. Причем он был открыт на том же самом месте что ранее. Где были стихи Тютчева. Кровь моментально прилила к вискам. И сжало как в тисках. Барыня обхватила голову руками и застонала. Опять ей привиделась Панютина. В воздушном роскошном платье, с белым веером, в белых бальных туфельках и в белых длинных перчатках. И вот к ней подходит галантный Тютчев в вицмундире и парочка начинают кружиться в танце...
"Пелагея! Изыди сатана!" - в ужасе закричала Салтыкова и, потеряв сознание, упала на пол.
Вот так переживала потерю любимого Дарья Николаевна и вот так расплачивались за эти переживание ее слуги и служанки. А расплачивались своими невинными душами.

Салтычиха била не только девушек, но и даже девочек. Причем за малейшую провинность. Своих жертв морила голодом, заливала расплавленный воск в их уши, таскала их за волосы, выдирала клоки, поливала кипятком. Била всем, что подворачивалось под руку. Если полено - то поленом, если палкой - то палкой, кочерга - то кочергой. Заставляла конюхов сечь провинившихся на дворе кнутами плетьми, розгами, батогами. Прижигала лицо раскаленными щипцами. А Салтычиха наслаждаясь муками жертв кричала: "Бейте, бейте до смерти!" Помещица была кровожадной и безжалостной убийцей. Пытала своих жертв целыми сутками. Если она уставала издеваться над крепостными она приказывала другим слугам продолжать мучить людей. А сама присев в кресло любила наблюдать за кровавыми пытками.
Некоторых она отправляла на каторжные работы - и это были действительно счастливчики. Они хоть оставались живыми после забав маньячки.
Вскоре слухи об убийце-помещице поползли по столице. Но до поры до времени не было полной информации о ее злодеяниях. Люди не знали что это правда, ложь или полуправда. Слухи были, но трупов никто не видел. А все дело в том, что слуги Салтыковой привозили на санях мертвецов к полицейским в участок. Помещица щедро платила и одаривала полицейских, чтобы те молчали и записывали в официальный протокол то нужно. Те всегда фиксировали несчастную смерть. Мол, бедняжка сбежала от барыни в легком платье, по дороге замерзла и умерла. И хотя покойные были изуродованы и все в кровоподтеках и синяках, все равно писали: "погибла в результате несчастного случая". Или указывали, что человек покончил жизнь самоубийством.
Священнослужители тоже состояли на довольствии у Дарьи Николаевны. Они должны были отпевать людей преданных насильственной смерти. Московских святош она не любила: часто они отказывались совершать церковный обряд при виде зверски истерзанных тел покойных. Брала местных. Один из них Степан Петров был штатным священником Салтычихи. Для него не было проблем с отпеванием жертв.
Если кто-то убегал его возвращали обратно к Салтыковой, ведь полиция была куплена ею. Помещица приказывала забивать беглецов до смерти батогами или бросала в застенок и морила голодом. Подданные Салтычихи в период с 1756 год по 1762 подали 21 жалобу на свою барыню. Но так как садистка-помещица имела огромные связи и в полиции и среди чиновников она сразу узнавала из первых рук, кто из ее крепостных на нее доносит. И потом нещадно наказывала доносчиков и жалобщиков. Кого делала инвалидами, а кого умерщвляла, а кого отправляла в ссылку.

Однажды произошло следующее...
В апреле 1762 году двое крепостных Салтычихи - Савелий Мартынов и Ермолай Ильин - замученные пытками и издевательствами и потеряв по прихоти помещицы-садистки своих жен сбежали от нее и отправились с жалобой на жестокую хозяйку в Московское отделение Сената. Но туда их не пустили и решили сдать в полицию. Но не зря Салтыкова кормила полицейских, они снова едва не выручили ее. Крестьян потащили к дому на Сретенке, чтобы сдать жестокой помещице, но те, поняв, что их ведут не в полицейский участок, а в логово монстра, от отчаяния закричали на всю улицу:
"Слово и дело государево!"
Этот клич был принят в то время, чтобы возвестить государя о каком-нибудь государственном преступлении и ни один чиновник не мог замять это дело. Так произошло и здесь. Начался опрос свидетелей, подключились высшие полицейские чины. Злодеяния Салтыков повергли всех в шок. Донесение с помощью фельдъегерей были доставлены в Санкт-Петербург Екатерине II. Та распорядилась тщательно расследовать это громкое дело. Его вели надворные советники московской юстиц-коллегии Степан Волков и молодой князь Дмитрий Цицианов. Императрица специально выбрала для следствия этих людей.
Волков был незнатного происхождения, не имел родственных и деловых связей с преступницей. Для чиновников знатного происхождения и высокого ранга это разбирательство стало бы опасным предприятием. На такого человека можно было надавить, подкупить, запугать. Или просто попросить по-родственному закрыть дело. На чиновника типа Волкова нельзя было надавить или запугать: он был чужд этому кругу, имел незапятнанную и честную репутацию. Тем более он имел могущественного покровителя - саму императрицу! Под такой защитой Волков мог спокойно вести следствие и искать доказательства вины преступницы.
Салтыкова сразу же села под домашний арест. Екатерина II самолично подослала к ней священника в надежде, что Дарья Николаевна чистосердечно признается во всех своих преступлениях. Но не тут-то было! Четыре месяца(!) она водила служителя церкви за нос и ни капли не раскаялась. Ошеломленный духовник пришел к императрице и заявил, что сила дьявола в этом человеке сильна как никогда и что помещица закоснела в грехах.
Волков и Цианов прибыли в Первопрестольную и взялись за Сыскной приказ, московского полицмейстера и самого генерал-губернатора. Копали следователи недаром, выяснилось, что московские чиновники положили под сукно более 20 жалоб дворовых на Салтычиху, актов осмотра тел, заключения о причине смерти и много других документов. Разразился скандал. В ноябре 1763 года было доказано, что большинство поданных Салтычихи умерли не своей смертью. Это удалось установить благодаря арестованным счетным книгам помещицы. По записям сделанных в книге определили точное количество погибших крепостных и установить круг влиятельных чиновников замешанных в этом деле. Стало ясно что большинство слуг умерло насильственной смертью и при весьма загадочных обстоятельствах. Например, несколько раз в услужение к помещице брались красивые от 18 до 20 лет девушки и через две недели странным образом скоропостижно умирали.
Например, документально подтверждено, что в 1759 году в Сыскной приказ Москвы предъявлялось для освидетельствования тело крепостного Салтычихи - Хрисанфа Андреева. На теле крестьянина было множество телесных повреждений, кровоподтеков и синяков. Расследование обстоятельств смерти Андреева было долгим, с явными процессуальными нарушениями. И благополучно и тихо закрыто.
Был выявлен факт насильственной смерти в отношении одной из служанок Салтыковой - Марии Петровой. Однажды по пути следования в свою резиденцию село Троицкое, Салтычиха остановилась в другой своей вотчине - селе Вокшино. Там ей чем-то неугодила девушка Маша. Или просто маньячке захотелось разрядить свою темную энергию. Вот девушка и подвернулась под руку. Формулировка претензий к служанке была вполне обычной: плохо вымытые полы. За надуманным обвинением последовала самая что ни на есть настоящая расправа. Сначала Салтычиха била ее скалкой. Поглумившись, она распорядилась, чтобы конюх Богомолов бил Машу кнутом и загнал в пруд по горло. Слуга так и сделал. В воде Петрова простояла четверть часа. Затем ее выгнал и снова велел мыть полы. Но девушка, избитая до полусмерти физически не смогла этого делать. Салтычиха снова стала избивать жертву. Но уже палкой. Когда мучительница уставала, садилась попить чайку, палку брал конюх Богомолов и издевательства возобновлялись с новой силой. В конце концов от смертельных побоев служанка скончалась. Тело на двух парах лошадей тайно поздно вечером вывезли в село Троицкое где ее захоронили.
Странными были смерти всех трех жен Ермолая Ильина того самого кто донес на помещицу вместе с Савельевым. Первую звали Екатерина Семенова, вторую - Феодосия Артамонова, а третья - Аксинья Яковлева. Первых двух помещица якобы за плохо вымытые полы била по голове и прочим частям тела руками, ногами, палками, поленом. Потом приказывала бить батогами и плетками. От побоев они в разное время и скончались. Сначала Катерина - в 1759 году ее тайно похоронили в Москве на церковно-приходском кладбище, а затем в 1761 и Феодосия. Ее труп вывезли в село Троицкое и там его закопали. Третью жену Ильина - Аксинью - маньячка забила до смерти скалкой и поленом в своем особняке на Сретенке. Это произошло по весне 1762 года. Когда Артамонову снесли слуги в одну из комнат, она еще подавала какие-то признаки жизни. Ее попытались отпоить вином кормилица, но напрасно. Не приходя в сознание, бедняжка скончалась. Ее тоже под покровом ночи увезли в Троицкое именье, где тайно отпел священник Петров. А Ермолая садистка грозно предупредила:
"Ты хоть в донос пойдешь, только ничего не сыщешь, разве хочешь, как другие доносители быть высеченным кнутом".
Впору было пожалеть несчастного Ильина, у которого Салтычиха отняла одну за другой трех супруг. Только Ильин забыл на следствии упомянуть одну маленькую, но существенную подробность, которая характеризует его как человека склонного к излишней жестокости и имевшего явно садистские наклонности. Ермолай самолично ругал жен за грязные полы, рукоприкладствовал и вместе с другими людьми хлестал их батогами и плетками.
Говорят, короля делает свита. Салтыкову окружали именно такие люди как она. Жестокие, низменные, недалекие и склонные к издевательствам. Они дополняли свою хозяйку. Ильин, Савельев, Иванов и др. Единственным плюсом Ильина было то, что он убежал из Сретенского дома и донес о зверствах барыни. И то видимо потому что понимал: рано или поздно его убьют люди Салтычихи. Он был нежелательным свидетелем трех страшных смертей.
По некоторых записям многие крепостные были отпущены в свои деревни и села, но почем-то умирали "своей" смертью по прибытию на место жительства или вовсе пропадали без вести.
Салтычиха, кинув на подкуп много денег, активно и всячески мешала проведению расследования. Тогда следователи решили отстранить маньячку от управления своим имуществом и деньгами, арестовали, и кинули в каземат.

Тем временем появлялись все новые и новые свидетели, и страшная правда о кровавых злодеяниях Троицкого монстра все больше приоткрывалось. Следствие по делу садистки-убийцы шло целых шесть лет. В итоге Волкову и Цицианову удалось доказать вину подследственной. Ее приговорили к смертной казни, но Екатерина II его отменила. Все-таки Салтыкова была знатного рода, и казнить видную дворянку она не решилась. К тому же Екатерина имела имидж пресвященной и милосердной царицы и не хотела его разрушать. Да к тому же ее волновало что скажет дворянство по поводу казни помещицы. Ведь хотя Салтыкова и была жестокой убийцей и мучительницей, но она была их круга. А казнить небожителей, привилегированный класс нельзя. Должны же быть для них какие-то исключения из правил.
Императрица пересмотрела приговор. Салтыковой была назначена гражданская казнь на Красной площади, а затем определено пожизненное заключение в подземелье Ивановского монастыря.
Ее лишили дворянского звания, имущества, материнских прав. А ее верных слуг - священника Петрова, дворецкого, кучера, конюха и других слуг в тот же день высекли, заковали в цепи и по этапу отправили на каторгу в далекую и заснеженную Сибирь. Маньячку кинули в подземелье монастыря, где она и провела весь свой остаток жизни.

Салтычиху любил посещать простой народ. Всем хотелось поглазеть на Троицкого монстра.
...Два паренька подошли к Ивановскому монастырю. Один рыжий, другой белобрысый. Оба босоногие и чумазые.
"Знаешь, кого здесь можно увидеть?" - спросил своего друга рыжий, тот отрицательно замотал головой. - "Знаменитую Салтычиху... Вон видишь то окошко с решеткой и с зелеными занавесками... Она там".
Белобрысый округлил глаза от удивления и заинтригованно последовал за своим другом. Паренек слышал, что эта старуха замучила насмерть много людей. Что это за чудище? Наверно похожа на ведьму. Вот бы поглядеть. Но как-то страшно туда идти! Мальчуган замедлил шаг...
Приятель его, заметив нерешительность белобрысого, с вызовом воскликнул: " Что боишься?"
Белобрысый снова отрицательно покачал головой и чтобы его не сочли за труса пошел за другом. Рыжий, как самый смелый, раздвинул занавески...
Вот она! Сидит за решеткой... Действительно старуха и действительно похожа на ведьму. Седые длинные волосы, пожелтевшее лицо, злой страшный взгляд. Увидев мальчишек, она рассвирепела, и, накинув на голову черный платок, заорала благим матом:
"У, сучьи дети, пошли вон! Чтоб вас черти унесли! Проваливайте!"
Клюка выскочила из окошка и чуть не попала Рыжему в лоб. Тот ловко увернулся. Узница в неистовстве бросилась на решетку.
"Я вам задам!" - брызгала слюной пленница.
Как ей хотелось их достать, ударить, причинить им боль. Но никак ей не добраться до них, ну просто никак. Мальчишки, понимая, что они в зоне недосягаемости стали ее дразнить:
"Салтычиха дура! Салтычиха дура! Ведьма!"
Появились другие зеваки. Они смеялись, потешались над ней. А она неистовствовала в бессильной злобе, выкрикивая какие-то угрозы и проклятия, и трясла решетку. Затем выпустив пар, задернула шторы и притаились...
Кто-то запел разудалую песенку, сочиненную про знаменитую узницу:
Салтычиха-болтычиха,
И высошная дъячиха!
Власьевна Дмитровна Савивша,
Давишна барышня!
А у нас пироги горячи, горячи!
С рыбкой, с язы"чком
С говядиной, яичком!
Пожалуйте у нас
Для вас в самый раз!
В нашей лавке атлас,
Канифас,
Шпильки, булавки,
Чирьи и бородавки!
Салтычиха снова разразилась бранью в адрес собравшихся, но не открывала занавесок. А люди все продолжали смеяться и дразнить кровавую помещицу. Им было ее ничуть не жаль.

Дарья Николаевна прожила в монастыре 33 года, родила ребенка от одного караульного, а раз в неделю по воскресным дням ее выпускали посмотреть на купола Владимирского храма - к алтарю убийцу не пускали.
Умерла грешная мучительница в возрасте 81 года и была похоронена на кладбище Донского монастыря. Там до сих пор ее мраморный саркофаг.
Однажды участников передачи "Битва экстрасенсов" привезли в Теплый Стан на место, где раньше находился особняк Салтыковой, и попросили представить картину некогда происходящих событий. И один из экстрасенсов закрыв глаза начал рассказывать:
"Здесь стоял хозяйский дом, а там пруд обмелевший - раньше он был глубже... А вот еще картиночку вижу - на берегу сидит девушка в белой рубахе и по щекам ее бегут слезы..."
Не наша ли это героиня Варвара, что нашла смерть по приказу Салтычихи в этом пруду. Видимо время от времени спускается с небес наша утопленница, идет к берегу, садиться и горько оплакивает свою несчастную судьбу. Может и жених у нее был завидный, и свадьбу веселую хотели сыграть, может мечты заветные девичьи имела, и о счастье своем женском грезила. Кто знает. Все было у нее впереди. Молода она была, красива. Добродушна, радостна. Но злой рок в образе Дарьи Салтыковой вмешался в ее судьбу. Оборвалось на этом пруду нить ее жизни. Ради развлечения, ради удовольстви я. А сколько здесь в этом зловещем месте невинно убиенных душ летает - не счесть! Задушены, замучены, утоплены. И во всем виноват Троицкий монстр - Салтычиха.
Не обретя женского счастья, маньячка-садистка выместила свое зло и разочарование на других людях, лишив их навсегда права на счастье.

На многие десятилетия Дарья Салтыкова осталась в памяти народной образчиком самого бесчеловечного садизма. Молва обвинила ненавистную "Салтычиху" даже в таких преступлениях, которых она на самом не совершала (например, людоедстве).
По большому счету, история Салтыковой может рассказать нам о наших предках не меньше творений Фонвизина и Карамзина, хотя, разумеется, рассказ этот окажется совсем неромантичным.

Copyright Мазурин

В сериале «Кровавая барыня» от канала «Россия 1» рассказали про первую из известных серийных убийц в России, помещицу Дарью Салтыкову, жестоко погубившую около сотни своих крестьян. Так как в документах XVIII века об этой даме остался лишь приговор (Екатерина II велела уничтожить прочие свидетельства), авторы сериала были вольны додумать образ Салтычихи и ее биографию. Получилась мелодрама с очень дозированным элементом садизма.

А как же обстояло дело на самом деле? Предлагаем вспомнить о жизни реальной Салтычихи - «урода рода человеческого». Кого на самом деле любила, ненавидела и убивала легендарная помещица.

Как только современники и потомки ни называли Дарью Салтыкову, вошедшую в историю под именем Салтычихи: «черной вдовой» и «черной злодейкой», «сатаной в юбке», «дворянкой-садисткой», «серийной убийцей», «кровавой помещицей», «троицкой людоедкой», «маркизом де Садом в женском обличье»… Ее имя много десятилетий произносили с содроганием, а императрица Екатерина Великая в приговоре злодейке, который она лично переписывала несколько раз, даже избегала называть эту женщину-монстра «она».

История, рассказанная режиссером Егором Анашкиным в новом сериале «Кровавая барыня», близка к тому, что произошло в реальной жизни, но во многом мягче, чем суровая действительность. Потому что, если бы режиссер экранизировал самые страшные зверства, которые, как рассказывают, учиняла Салтычиха, - фильм, скорее всего, просто бы запретили.

Набожная девушка из хорошей семьи

11 марта 1730 года в семье столбового дворянина Николая Иванова родилась девочка, которую назвали Дарьей. Дед Дарьи, Автоном Иванов, был видным государственным деятелем эпохи Петра Великого и оставил своим потомкам богатое наследство.

Как проходило реальное детство Даши Салтыковой - доподлинно неизвестно. Согласно же версии, показанной в фильме, оно было несчастливым. После смерти супруги Анны Николай Иванов отправил дочь на воспитание в монастырь с формулировкой «одержима бесами».

Франсуа Юбер Друэ, «Портрет графини Дарьи Чернышовой-Салтыковой», 1762 год. Этот портрет долгое время считался портретом Салтычихи

В юности девушка из видного дворянского рода слыла первой красавицей, а помимо этого, выделялась чрезвычайной набожностью. Хотя реальная внешность Салтычихи - тайна за семью печатями. Как она выглядела - доподлинно неизвестно, а те портреты, которые много лет считались портретами Салтычихи, на самом деле изображают других женщин.

Чаще всего за портреты Дарьи Николаевны Салтыковой принимали многочисленные портреты ее тезки и родственницы по мужу Дарьи Петровны Салтыковой, урожденной Чернышевой, супруги генерал-фельдмаршала Ивана Петровича Салтыкова, которая была младше помещицы на 9 лет.

В 20 лет Дарья вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова. Род Салтыковых был еще более знатным, чем род Ивановых, - племянник Глеба Салтыкова Николай Салтыков станет светлейшим князем, фельдмаршалом и будет видным царедворцем в эпоху Екатерины Великой, Павла I и Александра I.

Вскоре Дарья родила супругу двоих сыновей - Федора и Николая, которых, как тогда и было положено, с рождения записали на службу в гвардейские полки.

Федор Лавров в образе Глеба Салтыкова в сериале «Кровавая барыня» (реальных изображений мужа Салтычихи не сохранилось)

Это был типичный брак для своего времени - два знатных рода объединились, чтобы преумножить богатство. Особых свидетельств ненависти к мужу, равно как и адюльтера со стороны молодой жены, правдоподобно показанных в фильме «Кровавая барыня», историкам не попалось. Точно так же остается неизвестным, от чего глава семейства скончался через шесть лет брака, оставив 26-летнюю вдову с двумя сыновьями на руках - и огромными деньгами. Впоследствии возникали версии, что Салтыкова сама избавилась от мужа, но они историкам кажутся беспочвенными.

Богатая вдова

После смерти мужа Дарья Салтыкова стала баснословно богатой. Причиной также было то, что ее мать (которая, в отличие от сериальной версии, вовсе не была маньячкой-убийцей) и бабка жили в монастыре и отказались от семейного состояния.

Так в 26 лет молодая мать двоих сыновей стала единоличной владелицей шести сотен крестьян в подмосковных усадьбах, расположенных на территории нынешних поселка Мосрентген и столичного района Теплый Стан. Городской дом Салтычихи в Москве находился на углу Большой Лубянки и Кузнецкого Моста. Были у барыни и отдаленные поместья в Вологодской и Костромской губерниях.

Овдовевшая Дарья Салтыкова, конечно, интерес к противоположному полу не утратила. Есть свидетельства о том, что она крутила шашни с родственником мужа Сергеем Салтыковым. В сериале «Кровавая барыня» его роль исполнил Петр Рыков. Надо сказать, что Сергей впоследствии действительно стал одним из фаворитов Екатерины II. Кроме того, некоторые историки предполагают, что именно он биологический отец Павла I.

Любовник Салтычихи Сергей Салтыков / Петр Рыков в образе Сергея Салтыкова в сериале «Кровавая барыня»

Вдова вела светский образ жизни и одновременно слыла очень набожной - несколько раз в год совершала паломничество к святыням, не жалела денег на церковные нужды. О страшных «забавах» Салтычихи стало известно лишь спустя несколько лет. А пока, возвратившись домой после службы, она садилась в кресло посреди двора, чтобы вершить «праведный суд» над крепостными.

Таинственная страсть

По рассказам свидетелей, свои садистские наклонности Салтычиха начала проявлять примерно через полгода после смерти мужа. В фильме «Кровавая барыня» показывается, что первые признаки психического заболевания проявились у помещицы еще в раннем детстве - но историки таких свидетельств не нашли. Впрочем, режиссер отмечает, что он не ставил своей целью снять исторический фильм, «Кровавая барыня» - это, скорее, страшная сказка.

По всей видимости, Дарья Салтыкова начала «трогаться умом» именно после смерти супруга. По версии современной психиатрии, у нее была эпилептоидная психопатия - расстройство психики, при котором у человека часто случаются приступы садизма и немотивированной агрессии.

Августин Христиан Ритт, «Портрет графини Дарьи Петровны Салтыковой», 1794 год, еще один портрет якобы Салтычихи

Первые жалобы на ее зверства, которые были уже далеко не единичными, датируются 1757 годом. С каждым годом Салтычиха становилась все более жестокой и изощренной. По рассказам крепостных, она секла их до смерти - а если уставала, передавала кнут или плеть помощникам - гайдукам, вырывала у женщин волосы на голове или поджигала их, клеймила уши молодух каленым железом, обваривала кипятком, замораживала до смерти на морозе или в ледяном пруду зимой, даже хоронила заживо.

«Салтычиха», Пчелин В.Н.

В особенности Салтычиха любила истязать и мучить невест, которые готовились к свадьбе. Она устраивала целые кровавые представления, всегда заканчивавшиеся смертью молоденьких девушек, иссеченных кнутом. Кучер, конюх и еще пара подручных под строгим взором кровавой барыни старались не покладая рук. Ведь хорошо известно, что своя шкура дороже. Страх и ужас царили в дворянском доме: короткая ночь казалась крепостным крестьянам райской. И каждый из них с замиранием сердца ждал утра. А проснувшаяся Салтычиха всегда встает не с той ноги и обязательно найдет повод, чтобы вырвать клок волос у проходящей мимо девушки или прижечь ей лицо каленым железом или раскаленными щипцами.

Однажды, в сентябре 1761 года, людоедка в качестве «прелюдии» к очередной казни своих подданных насмерть забила поленом мальчика Лукьяна Михеева. Красивые девушки вызывали у Салтычихи особую ненависть. К примеру, она норовила бить беременных женщин в живот, обливала их кипятком и раскаленными щипцами вырывала у своих жертв уши. Иногда этого ей казалось мало: как-то Салтычиха приказала крепостную Феклу закопать в землю живьем. Небольшой, но показательный штрих к портрету убийцы: все жертвы обязательно отпевал священник помещицы. Что он чувствовал при этом обряде, неизвестно…

Иллюстрация работы Курдюмова к энциклопедическому изданию «Великая реформа», на которой изображены истязания Салтычихи «по возможности в мягких тонах»

От психопатки страдали не только крестьяне

Под горячую руку помещицы однажды чуть не попал известный дворянин. Землемер Николай Тютчев - дед поэта Федора Тютчева - длительное время был ее любовником, но потом решил жениться на другой. За что и поплатился…

Влад Соколовский в образе Николая Тютчева в сериале «Кровавая барыня» (реальных портретов землемера не сохранилось)

Эта история произошла в начале 1762 года. У помещицы был роман с инженером Николаем Тютчевым. В итоге мужчина не выдержал буйного нрава Салтычихи и решил уйти. Он посватался к Пелагее Тютчевой, та ответила согласием. Молодые стали задумываться о свадьбе, а Салтыкова - об убийстве.

Так, в ночь с 12 на 13 февраля она купила порох и серу и послала конюха Романа Иванова поджигать дом бывшего любовника. Только потребовала проследить, чтобы пара была дома и сгорела заживо. Мужчина не исполнил приказания, побоявшись убивать дворянина. За это его жестоко избили. Во второй раз помещица послала двоих: Иванова и некоего Леонтьева. Однако и в этот раз они не решились, вернувшись к Салтычихе. Мужчин избили батогами, но убивать не стали.

В третий раз она послала сразу троих крепостных. Тютчевы отправлялись в Брянский уезд в поместье невесты Овстуг. Их путь лежал по Большой Калужской дороге, где была устроена засада. Крепостные должны были сначала выстрелить в них, а после добить палками. Но кто-то предупредил молодых людей о засаде, и в итоге они сбежали ночью окольными путями.

Дело о пропавших душах

На свирепую помещицу посыпались жалобы, но Салтычиха принадлежала к известному дворянскому роду, представители которого к тому же были генерал-губернаторами Москвы. Все дела о жестокостях оказывались решенными в ее пользу. Мало того, зачастую происходило все наоборот - жалобщики возвращались в усадьбу, где их били кнутами и ссылали в Сибирь.

Лишь двум крестьянам, Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину, жен которых зверски убила Салтычиха, улыбнулась удача. В 1762 году им удалось передать жалобу только что вступившей на престол Екатерине II, которая решила использовать дело садистки в качестве показательного процесса. Он ознаменовал новую эпоху законности и продемонстрировал всему московскому дворянству готовность власти бороться со злоупотреблениями на местах.

Следствие по делу Салтычихи продолжалось шесть лет. Выяснилось, что она замучила и убила по крайней мере 38 человек. Остальные случаи пропажи без вести более сотни крестьян не удалось записать на счет помещицы. Но и этого хватило для того, чтобы императрица лично подписала приговор Дарье Салтыковой. Сенат, который должен был по закону вынести приговор, отказался это делать.

Самый страшный слух, который распространяли о помещице Салтыковой, - что она пила кровь юных девушек и была людоедкой. Этим, мол, объяснялось то, что тел или захоронений большинства душ, числившихся бесследно пропавшими, во время следствия, которое длилось больше пяти лет, обнаружить так и не удалось. Все дело строилось на рассказах крепостных.

Кадр из сериала «Кровавая барыня»

Есть версия, что громкое дело Салтычихи было выгодно Екатерине Великой и ее сторонникам - чтобы морально ослабить Салтыковых и не допустить даже гипотетической возможности занять русский престол представителям немецкой династии Вельфов, к которой принадлежали трое трагически погибших русских императоров (Петр II, Петр III и Иван VI) и которая состояла в родстве с Салтыковыми. Поэтому вполне возможно, что историю преступлений помещицы могли раздуть.

Нераскаявшаяся

Многочисленные влиятельные родственники Дарьи Салтыковой, включая губернатора Москвы и фельдмаршала, приложили все силы, чтобы она избежала смертной казни. Тем не менее решение императрицы было суровым. Своим указом она постановила впредь «именовать сие чудовище мущиною».

В сентябре 1768 года Екатерина II несколько раз переписывала приговор. Сохранилось четыре ее рукописных наброска документа. В окончательном варианте Салтычиха была лишена дворянского звания и приговорена к пожизненному заключению в подземной тюрьме без света и человеческого общения.

Салтычиха была доставлена на площадь, на эшафоте ее привязали цепями к позорному столбу и зачитали царскую бумагу. А перед этим были нещадно выпороты палачом священник и двое сподручных Дарьи Салтыковой. Через некоторое время ее посадили в черный возок и повезли в Иоанно-Предтеченский женский монастырь. Здесь ее ждала «покаянная» камера - почти яма, куда не проникал даже лучик света. Только в минуты, когда заключенной приносили еду, дозволялся свет - огарок свечи ставили рядом с миской на время трапезы.

Актриса Юлия Снигирь в образе Салтычихи в сериале «Кровавая барыня»

Через десяток с лишним лет Салтычиху перевели в каменную пристройку соборного храма, где было маленькое зарешеченное окошко. Ходили слухи, что Дарья Салтыкова каким-то образом сумела соблазнить солдата, охранявшего темницу, и в 50 лет родить от него ребенка. И, мол, случайный любовник был подвергнут публичной порке и отправлен в штрафную роту. Заметим, что ни разу - ни на следствии, ни на эшафоте - Салтычиха не признает своей вины и не раскается. И на лице ее, пугая даже опытных тюремщиков, будет гулять спокойная и торжествующая улыбка.

Иоанно-Предтеченский женский монастырь, в который заключили Дарью Салтыкову

Что удивительно - душегубка, отличавшаяся отменным здоровьем, дожила до 71 года. В последние годы своей жизни узница уже вела себя как настоящая сумасшедшая - громко бранилась, плевалась, пыталась тыкать в зевак палкой. Похоронили Дарью Салтыкову на кладбище Донского монастыря, рядом с родными.

Благородное российское дворянство стыдливо закрывало глаза на деяния последовательниц Салтычихи. К примеру, помещица Вера Соколова в сентябре 1842 года забила до смерти дворовую девку Настасью, а в Тамбовской губернии крестьяне как огня боялись жены дворянина Кошкарова. Эта светская дама, блистающая на балах, просто обожала в своем имении лично сечь кнутом «грубых мужиков» и «глупых баб». А некая Салтыкова, однофамилица Салтычихи, три года держала в клетке подле кровати дворового парикмахера. Впрочем, это всего несколько задокументированных случаев, сколько их было на самом деле - страшно представить.

Есть на карте Ленинского района Подмосковья Посёлок Завода Мосрентген или просто Мосрентген. Градообразующим предприятием посёлка является завод «Мосрентген», производивший медицинскую технику и рентгеновские аппараты. Однако сквозь режущее слух и глаз советское слово просвечивается более древнее, истинно-историческое название этой местности - усадьба Троицкое. И быть этой усадьбе затерянной среди прочих в Подмосковье, если не имя её владелицы, прославившей Троицкое на весь криминальный и не только мир - Дарьи Николаевны Салтыковой, знаменитой Салтычихи, использовавшей Троицкое для кладбища своих невинных жертв

Добро пожаловать в Мосрентген


В 17 веке на месте поселка Мосрентген располагалась деревня Говорово. В 1680-е года здесь была сооружена думным дьяком А.И. Ивановым Троицкая церковь, а деревня стала называться селом Троицким. Освящение храма состоялось в 1696

На другом берегу сохранившихся прудов располагалась усадьба Троицкое, от которой до нас лишь дошли отголоски роскошного парка


Основал усадьбу любимец царевны Софьи Ф.Л. Шакловитый, он управлял отрядами стрельцов и был казнен Петром Великим за неповиновение в 1689 году


После этих печальных событий Петр подарил усадьбу А.И. Иванову. В 1696 году новый хозяин имения закончил строительство церкви Святой Троицы, и деревня стала селом под названием Троицкое. В XVIII веке хозяйкой усадьбы Троицкое была внучка Иванова, Дарья Салтыкова - Салтычиха


Салтычиха и "прославила" усадьбу в истории - 29 лет Троицкое вплотную было связано с фамилией самой кровожадной женщины России тех времен

А в Троицком храме отпевали жертв помещицы и хоронили их за церковью. Кстати иногда до смерти замученные крепостные работницы находили свой последний приют поблизости от Троицкого на сельском кладбище. Позднее это кладбище стало самым крупным в Европе (206 га) и носит название Хованское


Сейчас за церковью кладбища нет, здесь разбит сад...
После Салтычихи усадьбу приобрёл писатель Борис Салтыков, родственник её супруга. Позже Троицкое перешло в собственность Николая и Пелагеи Тютчевых. В этих местах провёл свои детские и юношеские годы их внук, известный русский поэт Фёдор Тютчев


Территория храма огорожена изящной оградой


Церковные врата гостеприимно раскрыты, каждый проходящий через них мысленно или вслух обращается к Богородице, но не каждый знает, что творила здесь Дарья Салтыкова


В 1930-е гг. храм был закрыт и, как многие другие церкви, разорен. Здание использовалось как магазин, затем как общежитие, а до недавнего времени здесь размещалась лаборатория Института физики земли АН СССР. В 90е годы вернули верующим

После 1917 г. Троицкое получило новое название - подсобное хозяйство «Теплый стан». Здесь располагались мастерские, на базе которых возник завод рентгеновской техники. В 1944 г. поселок по названию завода был переименован в Мосрентген. На протяжении полувека завод «Мосрентген» являлся градообразующим предприятием, т. е. отвечал за социальную, коммунальную, культурную и другие сферы жизнедеятельности поселка. В Мосрентгене находился военный городок «Видное-4», в настоящее время городок является открытым и собой отдельного субъекта не представляет

Завершив рассказ об усадьбе, я хочу рассказать о Дарье Салтыковой, "прославившей" Троицкое в истории

После А. Иванова Троицкое достается его сыну Николаю, служившему секундант-лейтенантом на флоте. После него остались три дочери - Аграфена, вышедшая замуж за действительного статского советника Ивана Никифоровича Тютчева, Марфа, жена полковника Измайлова, и самая младшая, Дарья, вышедшая за ротмистра лейб-гвардии Конного полка Глеба Алексеевича Салтыкова. В 1747 году между сестрами был произведен раздел имений, и Троицкое досталось младшей из сестер. С этого времени начинается самая страшная страница в истории этих земель.

Дарья Николаевна Салтыкова родилась в марте 1730 года. Довольно рано она вышла замуж и родила двух сыновей - Федора и Николая. Благодаря своему мужу и бракам старших сестер Салтыкова принадлежала к лучшему обществу середины XVIII столетия, но в историю она вошла под именем "Салтычихи" из-за бесчеловечных издевательств над своими крепостными. Супруг ее, Глеб Алексеевич Салтыков, в офицерских кругах считался любителем женщин пухленьких, румяных. Досталась же ему в жены девушка блеклая, худосочная, роста маленького, к тому же читать-писать не умеющая. Гулял от нее ротмистр напропалую, а в 1756 году он слег с горячкой и умер.
Осталась помещица Салтыкова в 26 лет одна при детях и хозяйстве: поместье в селе Троицком Подольского уезда, дом в Москве, еще кое-что по мелочи в Вологодской и Костромской губерниях. 600 крепостных за ней числились.
Вскоре после смерти ее мужа, с 1756 года, сначала исподволь, а затем открыто начали распространяться упорные слухи о ее жестокости. На протяжении шести лет ее крестьяне по крайней мере 21 раз подавали жалобы на невыносимые издевательства, творимые ею. Но каждый раз, благодаря связям Салтыковой и щедрым подачкам кому следовало, дела закрывались, а сами жалобщики выдавались помещице.
По ночам из Троицкого выносили тела дворовых девок, обезображенные настолько, что даже «прикормленный» Салтыковой священник не решался отпевать их в церкви. Кто ж поверит, что они от хвори померли, коли зубы выбиты и уши порваны? Закапывали так, в овраге, без отпевания. Дарья Николаевна при этом присутствовала, а потом садилась в коляску и приказывала поспешать, а то Николай Андреевич заждался.
Однажды, объезжая владения, 25-летняя вдова услышала выстрелы в своем лесу. Это ее удивило, так как, зная ее характер, соседи не осмелились бы на такое. Слуги бросились ловить браконьера. Им оказался молодой дворянин, инженер Николай Андреевич Тютчев (1720-1797). Капитан Тютчев занимался межеванием земель и проводил топографическую съемку местности к югу от Москвы, по Большой Калужской дороге.

Его увели в плен в усадьбу Салтычихи, которой он понравился. Поначалу она отнеслась к нему, как к простому мужику, но когда попыталась распускать руки, выведенный из терпения Тютчев ударом кулака сбил ее с ног.
После этого любовь Салтычихи к Тютчеву становится еще более крепкой, но Тютчеву такая подруга нравилась мало, и он решил сбежать из Троицкого. Салтычиха, предчувствуя бегство любовника, удвоила бдительность. При попытке побега дед Тютчева был схвачен и брошен в холодный сарай, из которого ему помогла выбраться одна из дворовых девок.
Достоверно известно, что перед Великим постом 1762 года капитан покинул Дарью Николаевну и посватался к ее соседке по имению, девице Пелагее Панютиной.

Дарья Салтыкова, узнав о сопернице, приняла решение извести ее. Она попыталась взорвать московский дом Панютиной, для чего конюхом Салтыковой было куплено по ее поручению пять фунтов пороху и изготовлено самодельное взрывное устройство, которое надлежало "подоткнуть под застреху дома", после чего дом следовало поджечь, "чтобы оный капитан Тютчев и с тою невестою в том доме сгорели". Однако планам Салтыковой не удалось было сбыться.
После неудачной попытки взрыва Салтыкова узнала, что Панютина и Тютчев отправляются в Брянский уезд в поместье невесты Овстуг. Их путь лежал по Большой Калужской дороге,где была устроена засада: жениха и невесту поджидали дворовые Салтычихи, вооруженные ружьями и дубинами. Тютчевы бежали из родных мест, ночью, лесными тропами, обманув выставленных Салтычихой вокруг их деревни соглядатаев.
Спустя пол века в Овстуге и родился Ф. И. Тютчев

Капитан Тютчев был тот еще ходок и в этом походил на усопшего супруга. Поэтому часто именно он был причиной гнева помещицы, обрушивающегося на прислугу.
Однажды призвала она к себе поломойку, которую, как видела в окошко, хлопнул капитан по заду, и давай вычитывать: «Нечисто моешь!» Девка слова не смела сказать в оправдание. Салтыкова пуще разъярилась: за волосы девку – и об стенку. Брызнула кровь из рассеченного лба, а Салтыкова, придя в неистовство, взяла кочергу и ударила с размаху. Удар пришелся в висок. Поломойка упала, а Дарья Николаевна рассмеялась: как сладка месть!
– Уберите... дуру, – дала распоряжение Салтыкова гайдукам, стоявшим у дверей. – В погреб ее! И пусть запрягают. В церковь поеду.
Надо было договориться со священником. Тот заупрямился, но Дарья Николаевна напомнила о щедрых подношениях, которые он получал от нее, и поп согласился отпеть скончавшуюся «от неизвестной болезни рабу божию». Наутро покойнице повязали платок, прикрыв рану на виске, и тело ее было предано земле. Все прошло тихо, вот только муж, конюх Мартын, убивался, плакал даже. А пол в зале был вымыт. Новая поломойка постаралась.

Следующее убийство произошло неделю спустя. Николай Андреевич снова бросил жадный взгляд на проходящую по двору девку, и полчаса спустя та уже стояла перед помещицей.
– Дармоедка! – в голос кричала Салтыкова, потом подхватила полено, лежащее у печи, и ударила девку по голове. Та повалилась на пол. Салтыкова же упала в кресло.
– Всыпьте ей! До смерти бейте!

Часто, но не всегда, а со временем Николай Андреевич и вовсе стал ни при чем, уж больно по сердцу пришлись Дарье Николаевне экзекуции. Повод она уже не искала, начиная с обвинений в лени, нечистоте и обжорстве, с зуботычин и щипков, после чего наступал черед ударов палкой или поленом. Когда истязаемая падала, Салтычиха, так теперь за глаза величали помещицу дворовые, била ее головой о стену, обваривала кипятком. На возраст не смотрела, однажды так толкнула одиннадцатилетнюю девчушку, наследившую в сенях, что та упала с крыльца, сломав при этом шею.


Отчего-то особенно не задерживались при дворе и мужьях жены конюхов. Каждый из этих дюжих молодцов «заботами» Салтычихи сменил по две-три жены. Через конюхов в конце концов Дарья Николаевна и пострадала.
Последней жертвой помещицы в 1762 году стала Фекла Герасимова. После стандартной процедуры избиений, девушку хоронили заживо. На теле пострадавшей были многочисленные ссадины, местами на голове с корнем выдраны волосы.
В 1762 году двум ее крестьянам - Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину (у последнего "Салтычиха" убила по­следовательно трех жен!) - удалось подать челобитную Екатерине П. Были попытки снова положить дело под сукно, но императрица, увлекавшаяся в то время разговорами о справедливости, не позволила закрыть дело. После первоначального опроса свидетелей в октябре 1762 года Сенат поручил Юстиц-коллегии "наикрепчайше исследовать" это дело. Началось следствие, и выявились ужасающие подробности. Спустя год, в ноябре 1763-го, в Сенат было доложено, что по произведенному следствию Дарья Николаевна оказалась в "смертоубийствах весьма подозрительною".
В вину Дарье Николаевне вменялась смерть 139 дворовых людей laquo;мужеска и женска пола», которых она «мучительски убила до смерти». Но доказать удалось лишь ее причастность к 75 случаям.

Сама Салтыкова все обвинения категорически отрицала, и по тогдашним законам ее надлежало пытать для выяснения истины. Предполагалось приставить к ней священника, повлиять на нее присутствием на пытке других лиц. Но ни одна из этих мер не подействовала: Салтыкова упорно отрицала свою вину в каких-либо жестокостях по отношению к крепостным, а всех без вести пропавших из их числа объявляла сбежавшими. Однако следствие, проведенное в Троицком, определило обратное. По показаниям свыше 200 свидетелей было твердо установлено, что ею было убито, по крайней мере, 38 человек. Еще 26 смертей также должны были быть приписаны ей, но следственная комиссия не могла найти достаточных улик, чтобы прямо обвинить в них подсудимую. Всех поразило то, что жертвы были не просто убиты в порыве злобы, а медленно и жестоко замучены. Предлогом для преступления обычно являлась ничтожнейшая причина - дурное, по мнению помещицы, мытье пола или посуды, измятое платье...
Из 74 человек, погибших от рук "Салтычихи", только двое было мужчин, остальные - женщины или девочки: в ноябре 1759 года в ходе суточной пытки скончался Хрисанф Андреев, в сентябре 1761 года Салтычиха забила до смерти мальчика Лукьяна Михеева.
Окончательный приговор был объявлен в октябре 1768 года. Виновную было приказано лишить дворянства, впредь запрещалось называть ее как по фамилии мужа, так и по фамилии отца, а именовать как Дарью Николаеву, возвести ее на эшафот, повесить на шею доску с надписью "мучительница и душегубица", и после того, как она простоит с ней час, поместить навечно в темную землянку в одном из женских монастырей. Спустя две недели приговор был приведен в исполнение. "Салтычиха" была заточена в Ивановском монастыре.


На приговоре Екатерина II самолично везде испраила слово "она" на "он", показав тем самым, что Салтычиха не имеет право называться женщиной. В конце приговора императрица резюмировала 3 фразами: "Урод рода человеческого"


В Ивановском монастыре осужденную поместили в «подземельную камеру», где бы узница «света не могла иметь никакого». Выводили ее из камеры лишь во время богослужения, но запирали в сарае за пределами церкви, откуда она «могла бы слышать церковное служение».

До 1779 года сидела Салтычиха в подземелье, а дальше случилось неожиданное. Караульный солдат, который подавал ей еду, снасильничал над узницей, а может, она его соблазнила. Родила Салтычиха ребенка, которого у нее тут же отобрали и передали на попечение родственникам.


Умерла Салтыкова уже в новом столетии - в ноябре 1801 года, мучаясь в бешеных припадках безумия. Похоронена в Донском монастыре вместе с членами семьи Салтыковых. Застенок же ее вместе с церковью был разобран в 1860 году.

Технология убийства
Дарья Николаевна была на редкость кровожадной и безжалостной убийцей. Пытки, предпринимаемые ею в отношении крепостных, носили длительный и извращенный характер. Своих жертв Салтычиха могла мучить на протяжении суток. Если барыня уставала наносить увечья, она приказывала своим крестьянам продолжать за нее мучить жертву, отходила в сторону и наблюдала кровавое зрелище. Под страхом наказания крепостные выполняли любую волю своей барыни.
Салтычиха была великой выдумщицей. После избиения поленом, она любила приложиться горячими щипцами для завивки волос к ушам провинившихся и таскать их за собой таким способом. По рассказам свидетелей, почти у всех забитых до смерти людей отсутствовали на голове волосы. Убийства в доме Салтыковой вошли в систему примерно в 1757 году. В декабре этого года была забита до смерти беременная крепостная.

Версии
Первая.
Ученые - криминалисты и историки сходятся в одном: в данном случае на лицо серьезное психическое расстройство. Есть мнение, что Салтыкова была эпилептоидным психопатом. Именно у людей с таким диагнозом часто происходят вспышки немотивированной агрессии, которые приводят к самым жестоким и изощренным убийствам. Нападения на людей психопаты совершают в состоянии крайнего раздражения. Данной категории лиц присущи следующие качества: беспричинное мрачное настроение, усиливающиеся на протяжении длительного времени, садизм, который может проявляться, как в отношении животных, так и в отношении людей, неспособность контролировать гнев даже в тех случаях, когда он представляет опасность для жизни самого психопата, невысокая сексуальная активность, склонность к накопительству, ревность доходящая до крайних форм.

Салтыкова, как нельзя лучше подходит под это описание. По описаниям современников это была мрачная женщина, с вечно плохим настроением, находящаяся в крайней тоске, все ее садистские наклонности ярко проиллюстрированы в ходе следствия.
Покушение на капитана Тютчева еще одно доказательство в пользу этой версии - Салтыкова не смогла контролировать свою ревность, дошедшую до крайних форм.
Вторая.
Из огромного количества замученных Салтыковой людей большинством были женщины, в основном молодые и миловидные. Есть версия, что посягательства на жизнь женщин свидетельствует о существовании у Салтыковой латентной гомосексуальности. Многие эпилептоидные психопаты демонстрируют свою гомосексуальность через унижения и избиения сексуально интересных объектов.
Помещица Салтыкова, прежде чем напасть на свою жертву и подвергнуть ее самым изощренным пыткам, долго наблюдала за тем, как девушки моют пол; нападала Салтычиха на своих жертв со спины и неожиданно.
Вот такая вот история.

Что толкало на преступления одну из самых страшных злодеек в российской истории

В российской истории было немало злодеев, но первым официальным уголовным, как сейчас бы это назвали, делом маньяка-убийцы было дело Салтычихи – дворянки, собственноручно замучившей до смерти 139 своих крепостных и осужденной на пожизненное заключение. Загадочности истории прибавляет и то, что и изображений Салтычихи не сохранилось, а живописные портреты, которые сопровождают многочисленные статьи о ней в Интернете, – это портреты совсем другой Дарьи Салтыковой – вот не повезло же!

Превращение набожной жены

Дарья Николаевна Иванова родилась в именитой дворянской семье, ее дед по отцовской линии имел высокий чин при Петре I . В 20 лет девушка вышла замуж за Глеба Салтыкова , также представителя знатной фамилии. Жизнь новой ячейки общества проходила спокойно и размеренно, ничем не отличаясь от жизни остальных дворян; в браке родились двое сыновей. Говорили, что Дарья Николаевна была набожной и кроткой. Через 6 лет она овдовела, а спустя полгода после смерти супруга начались странности…

Принадлежавшие помещице крестьяне неоднократно жаловались в московские органы власти на жестокие бесчинства Салтыковой, которая в порывах гнева забивала дворовых девушек до смерти. В вину им вменялось, как правило, некачественное мытье полов и нечистая стирка. Била сама: скалкой, палкой, поленом, а потом заставляла своих конюхов и гайдуков продолжать истязания – розгами, батогами, кнутом. Одной женщине спалила все волосы, другую загнала в октябре в пруд по горло и заставила долго там стоять, третью обварила кипятком.

После таких издевательств многие не выживали. У одного крестьянина таким образом погибли подряд три жены! Однако никакой реакции на жалобы не было, и крепостным, как нетрудно догадаться, становилось только хуже. Как было установлено позднее следствием, истязала Дарья Салтыкова не только девушек и женщин, но и девочек 11-12 лет. Убийства происходили в московском доме помещицы на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки, а также в ее поместье Троицкое Подольского уезда.

Убийства от неразделенной любви?

Существует версия, что Дарья Николаевна после смерти мужа влюбилась в соседа – инженера Николая Андреевича Тютчева , в будущем деда знаменитого поэта. Любовная привязанность была долгой и взаимной, однако Тютчев решил жениться на другой – девице Панютиной .

Этого Салтыкова вынести не смогла и начала мстить и ему, и сопернице, и всем представительницам женского пола без разбора. Она хотела сжечь дом разлучницы, на что подговаривала своих крестьян, заготовив пороха, серы и пакли, но те не решились.

Когда свадьба состоялась, Салтычиха стала планировать убийство молодых в тот момент, когда они будут проезжать мимо ее поместья. Но крестьяне предупредили Тютчева, и он сам подал на бывшую возлюбленную «донос», который, помимо крестьянских жалоб, оказался позже в распоряжении следствия. Но вряд ли безумства случились из-за неразделенной любви – судя по всему, они начались раньше.

Шестилетнее следствие

Следствие по делу Салтыковой было начато через две недели после восшествия на престол Екатерины II , поскольку кому-то из крестьян удалось-таки доставить жалобу на душегубицу самой императрице. Три года следователи юстиц-коллегии – надворный советник Волков в Москве и князь Цицианов в Подмосковье – опрашивали свидетелей и изучали счетные книги Салтычихи. Свидетели – ее же крепостные – после этого возвращались к ней, и она учиняла над ними расправу: кого-то били кнутом, иных ссылали в Сибирь – так мог распорядиться любой дворянин, без суда и следствия. Через три года следователи осознали положение дел и настояли на заключении подозреваемой под стражу.

В книгах же нашлось много любопытного: во-первых, там была отмечена «повышенная» смертность крепостных девушек и много «сбежавших». Как выяснилось позже, если священник, который должен был отпевать и хоронить умерших, видя на трупе следы насилия, настаивал на обращении к властям, то Салтычиха отказывалась от его услуг и повелевала крепостным закапывать жертв без обрядов в своем лесу, а записывать их сбежавшими.

Послабления и умалчивания со стороны властей, которым поступали крестьянские жалобы, объяснились уважением к фамилии подсудимой, а также «подарками, на которые богатая вдова не имела причин скупиться». Тем не менее, на этот раз Сыскной приказ довел дело до конца, и только выписка из него, известная в XIX веке, имела 100 страниц.

Не все 139 убийств были доказаны, но и половины было более чем достаточно. Решение о наказании вынесла сама Екатерина своим специальным указом в 1768 году. Она повелела «мучительницу и душегубицу» Дарью лишить дворянского звания и фамилии, вывести на московскую площадь и, привязав к позорному столбу, продержать час, объявив народу о ее бесчинствах, после чего заковать «в железы» и посадить в «подземельную» тюрьму в одном из московских монастырей до конца жизни. Что и было исполнено.

Московские слухи

В середине XIX века в Москве еще были живы люди, которые рассказывали, что ходили в детстве смотреть на знаменитую «людоедку» в Ивановский монастырь. Первые десять лет Салтычиху содержали в склепе под храмом в полной темноте, выводя лишь во время важнейших христианских праздников, чтобы дать грешнице послушать службу, но не заходя в храм. А в последующие годы ее переселили в помещение с окошком, в которое снаружи могли заглядывать зеваки. Она же ругалась и плевалась в них. Сохранилось свидетельство статского советника П.М. Рудина о том, что он видел Салтычиху в застенке: полную женщину уже преклонных лет, а по движениям ее казалось, что она была «не в полном рассудке».

По Москве ходили слухи о том, что душегубица не просто творила свои злодейства, а употребляла в пищу женские груди и младенцев. Также рассказывали, что заключенной подавал пищу специально приставленный солдат, и от него она родила ребенка. Правда, в документах ничего подобного не сохранилось, да и лет ей было уже далеко за 40. Умерла Салтычиха в застенке в 1801 году, похоронили ее в Донском монастыре, рядом с родственниками. Считается, что ее могила сохранилась, но называют несколько разных надгробий.

Больная на всю голову

Современные судебные медицинские эксперты считают, что Салтычиха страдала психическим расстройством, называемым эпилептоидной психопатией. Люди с таким диагнозом часто находятся в мрачном настроении, постоянном раздражении, проявляют садистские наклонности, у них нередко случаются приступы немотивированной агрессии. Есть и более изощренная версия: так как в основном барыня издевалась над женщинами, это могло свидетельствовать о скрытой гомосексуальности на фоне того же психического расстройства.

Почтовая открытка «Москва. Большая Лубянка» из серии московских видов, отпечатанных в 1910 году методом фототипии известным фотографом Павлом Георгиевичем Фон-Гиргенсоном по заказу Гамбургского фотоателье «Knackstedt & Näther». На лицевой стороне открытки хорошо виден угол построенного в 1897-1900 годах здания одного из крупнейших в Российской империи Страхового общества «Россiя». Значительный доход этому страховому обществу приносила недвижимость, в том числе и доходные дома, которых лишь на одной Лубянке у «Россiи» было четыре. После революции общество было расформировано, а комплекс зданий на Лубянке постепенно перешёл в ведение печальной известной ВЧК. Позже, после первоначальной надстройки на несколько этажей и последующей полной переделки с изменением фасада под руководством архитектора Алексея Викторовича Щусева, здесь располагались ОГПУ, МГБ, КГБ и ФСБ. В результате родилась расхожая шутка: раньше на Лубянке был Госстрах, а теперь Госужас.

Чуть левее здания на Лубянке, почти по центру, видны выглядывающие из-за крыш домов купола Церкви Введения Пресвятой Богородицы, ныне не сохранившейся, стоявшей на углу Кузнецкого моста (бывшей Введенской) и Большой Лубянской улицы. Место это у многих москвичей ассоциируется со зверствами ЧК-ГПУ-МГБ, на протяжении почти 30 лет (с 1918 по конец 1940-х годов) проводивших в подвалах жилых домов №№7 и 8, расположенных на соседнем Варсонофьевском переулке и в гаражах ЧК (они сохранились по сей день) массовые расстрелы. Однако намного раньше революции, ещё в середине XVIII века, в этом месте проводились пусть и не такие массовые, но не менее изощренные пытки и убийства, некоторые жертвы которых были тайно захоронены во дворе близлежащих церквей, в частности Церкви Введения Пресвятой Богородицы.

Если ехать по внешней стороне МКАД от Ленинского проспекта в сторону Калужского шоссе, то на 41-м километре кольцевой автодороги, справа, аккурат напротив расположенного за внешним радиусом МКАД посёлка , можно увидеть крупный строительный рынок, вот уже не первый год пытающийся превратиться в респектабельный торговый комплекс в виде дворцов в стиле петербургского барокко, включающий в себя собственно рынок, а также офисы, рестораны, автосервисы и прочие остро необходимые для современной Москвы заведения.

Стройка раскинулась широко, потеснив зелёные рощи и луга, которые теперь виднеются лишь на заднем плане. Со спутникового снимка Google эти дубравы хорошо видны, как и расположенные за ними три продолговатых пруда, вдоль которых проходит Проектируемый проезд 139.

Это и есть созданный в 1944 году посёлок Мосрентген, некогда закрытый и очень секретный (в нём располагался военный городок и завод по изготовлению рентгеновской аппаратуры). В наши дни посёлок Мосрентген открыт всему миру — правда, заезжают сюда немногие. Те же, кто всё-таки съезжают с МКАД на Проектируемый проезд, рано или поздно упираются в постамент с надписью «Мосрентген», расположенный на границе двух прудов, напротив которого сияет свежей краской Храм Живоначальной Троицы — единственная архитектурная достопримечательность посёлка.

Несмотря на то, что в результате более поздних перестроек внешне храм выглядит едва ли не классическим, возведён он был в самом конце XVII века и своим появлением дал новое имя располагавшейся здесь деревеньке Говорово. Получив храм, деревенька стала селом, а имя взяла от храма и нареклась Троицким.

Село Троицкое на карте первой половины XIX века (слева внизу). Хорошо видны четыре пруда, три из которых существуют и сегодня. Рядом село Тёплыя Станы — оно перешло к Салтыковой после смерти её отца.

Владельцем земли здесь был думный дьяк Автоном Иванов, возглавлявший при Петре I Поместный приказ. Это было одно из самых влиятельных учреждений того времени, ведавшее списками всех поместий и вотчин, равно как и перечнем (столбцами) их владельцев — дворян — отсюда и пошло выражение «столбовой дворянин». Видимо, в соответствии со своим статусом решил Иванов и изменить принадлежащую себе вотчину, построив храм и превратив деревню в село. А его сын Николай Автономович Иванов основал здесь настоящую барскую усадьбу с прудами. Судя по парадному входу Троицкого храма, обращенному на север, можно предположить, что барская усадьба располагалась сразу же на другой стороне каскада прудов, разделенных широкой аллеей — вполне пригодной для чинного шествия господ-помещиков с дворней к храму. Об этом же говорят и старинные карты.

Село Троицкое на карте 1812 года. Хорошо видны постоялые дворы по обе стороны дороги в районе села Тёплые станы (здесь согревались и останавливались на постой извозчики — перевозчики грузов), а также церковь (красный квадратик ниже прудов) и — по другую сторону пруда — само село Троицкое (ошибочно названо на карте Троцкое) с барской усадьбой.

Если сравнить предыдущую карту с увеличенным изображением современного спутникового снимка от Google, можно увидеть, что барская усадьба Салтычихи была расположена примерно на месте нынешнего спортивного клуба, по злой иронии судьбы названного «Будь здоров!»

Храм Живоначальной Троицы и в наши окружён небольшой рощицей с примыкающими к ней пустырями, незастроенными и заросшими травой. Словно какая-то неведомая сила вот уже два с лишним века не даёт подступиться к нему новостройкам. Основную версию того, почему пустуют вроде бы привлекательные земли вокруг храма, дают местные старожилы: дело в том, что под этими вековыми деревьями и по сей день покоятся останки почти полутора сотен человек, замученных до смерти местной помещицей Дарьей Николаевной Салтыковой — печально известной «Салтычихой», на надгробии которой в Донском монастыре и по сей день появляется надпись «Убийца». Но ещё страшнее то, что пособником чудовищных преступлений озверевшей помещицы был не кто иной как тогдашний настоятель Троицкого храма…

Одна из самых жестоких убийц России, которую Екатерина Великая приказала даже запретить называть женщиной и впредь именовать «сие чудовище мущиною», родилась в 1730 году в семье сына Автонома Иванова — Николая и его соседки по усадьбе Троицкое — Анны Ивановны Давыдовой. Фамилию Салтыкова она обрела после того, как девятнадцати лет от роду очень удачно вышла замуж за ротмистра лейб-гвардии конного полка Глеба Салтыкова — представителя знатного рода московских генерал-губернаторов и главнокомандующих. Брак дал Дарье не только знатную фамилию, заставлявшую дрожать всю московскую чиновничью братию, но и получить обширные новые владения в Вологодской и Костромской губерниях, сотни душ крестьян и ко всему этому — большую городскую усадьбу в престижном месте — на пересечении Введенской улицы (ныне Кузнецкий мост) и улицы Сретенки (ныне Большая Лубянка).

Когда-то этот участок принадлежал князьям Голицыным, построившим здесь двухэтажные каменные палаты и деревянные строения вокруг. Эти постройки и перешли к Салтыковым, позже перестроившим их в более современном классическом стиле. Место это было не только престижное, но и набожное — вокруг усадьбы было с десяток церквей, ближайшей из которых была Церковь Введения Пресвятой Богородицы (располагалась на месте нынешней парковки на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки, неподалеку от памятника Воровскому), Церковь Софии Премудрости Божией (она существует и по сей день напротив Детского мира на Пушечной улице).

Вскоре после замужества Дарья родила двух сыновей, а ещё через 6 лет её сиятельный муж простудился по дороге из Москвы в Петербург и умер. А после того, как умер и её отец Николай Иванов, Дарья Салтыкова стала наследницей огромного состояния, включавшего поместья Троицкое и Тёплые станы (когда-то там находились постоялые дворы (станы), где ямщики согревались чаем или чем-нибудь покрепче). В обоих селениях жило очень много крестьян - в основном женщины и дети, поскольку половину мужиков забрали на неравно начавшуюся войну с Пруссией.
Именно в период пребывания в Троицком и стали проявляться зверские наклонности ещё молодой помещицы. Безграмотная (она даже не умела писать) и вздорная, властная и вечно недовольная, Дарья Салтыкова всегда была тяжела на руку и регулярно избивала свою дворню и прислугу, и даже будто бы однажды набросилась с ножом на собственного сына Николая. Впрочем, избиение челяди помещиками в те времена было делом обычным. Необычным было лишь то, что наказания и избиения Салтычихой своих крепостных становились всё более жестокими, и вскоре стали приводить к их смерти. Заметили также, что свою злобу помещица вымещала преимущественно на девушках и женщинах, особенно если те собирались выходить замуж. Позже в списке замученных ею появились и мужчины, и даже дети.

Зверства, которым подвергала несчастных обезумевшая помещица, сегодня хорошо известны: она била их палками и поленьями, секла кнутом и порола батогами, жгла уши раскаленными щипцами, выдирала и даже выжигала огнём волосы, била головой об углы мебели и дома, обваривала с ног до головы кипятком, часами держала голыми на морозе. Поводом для экзекуции чаще всего случалось «плохое мытьё полов», но часто повода не было вовсе или он был надуман. Так, свою самую старую служанку она «за плохой пригляд» велела бить плетьми, переломать ей руки и ноги в четырех местах (!) и, калекой, сослала с глаз вон. Другого несчастного своего слугу — молодого человека по имени Хрисанф Андреев — Салтычиха убивала целый день: сначала секла кнутом, затем оставила голым на ночь на морозе, затем, почти бездыханного, обваривала кипятком и снова била — в том числе ногами, покуда несчастный не скончался. Причём происходило всё это не в деревенской глуши Троицкого, а прямо в городской усадьбе на Сретенке. Неизвестно, о чём думали соседи, слушая целый день и ночь крики и стоны несчастного. С Хрисанфом у Салтычихи, впрочем, случилась проблема: когда после бесчисленных ударов в живот обмороженный, избитый и обваренный кипятком юноша перестал подавать признаки жизни, Салтычиха приказала своему сподручному Богомолову (он выполнял у нее роль палача) отвезти бездыханное, но еще живое тело в Троицкое — из города с глаз долой. По дороге несчастный умер, и Богомолов попытался договориться со старостой Троицкого о захоронении покойника. Тот, однако, отказался хоронить без церковного благословения. Тогда Богомолов отвёз труп на кухню барского дома и в сердцах (убитый приходился ему родным племянником) отправился в сыскной приказ, где и доложил обо всём. Увы, ничего из этого не вышло: Богомолова взяли в кандалы и отдали на растерзание Салтычихе, а чиновники придумали версию, будто Андреев не умер от пыток, а сам замёрз в лесу после побега.

После этой истории Салтычиха лишь укрепилась в сознании своей безнаказанности. Но меры тем не менее предприняла: стала систематически раздавать взятки чиновникам Сыскного приказа, врачам (они освидетельствовали тела убитых) и другим «нужным» людям. Во время следствия у неё обнаружили целых гроссбух таких взяток с именами и суммами. Салтыкова также застращала настоятеля Храма Живоначальной Троицы в своём имении Троицкое — священника Степана Петрова, превратив его в своего подручного. Теперь он беспрекословно принимал на погребение истерзанные ею тела, в том числе детей и младенцев.
Уладив проблему, Салтыкова продолжила истязания и убийства, в том числе в своём городском доме на Лубянке, откуда изувеченные трупы неизменно доставлялись в Троицкий храм.

Сгубила Салтычиху не только безудержная жестокость, но и полнейшее отчаяние, в которое она ввергла свою дворню. В частности, верного ей конюха Ермолая Ильина (не раз вынужденного участвовать в экзекуциях в роли палача), всех трёх жён которого Салтычиха собственноручно забила до смерти, причём последняя была убита будучи беременной. Взяв с собой своего товарища Савелия Мартынова, чья жена тоже погибла от рук Салтычихи, оба крестьянина отправились в Санкт-Петербург искать правды у только что занявшей престол императрицы. В Москву жаловаться было себе дороже — всех предыдущих жалобщиков московские власти (а в родстве с Салтычихой состоял сам генерал-губернатор!) отправляли ей обратно на погибель. Но в 1762 году Савелию и Ермолаю каким-то чудом удалось вручить челобитную императрице. Та не могла поверить в написанное и передала дело в правительствующий сенат и юрист-коллегию.
Позже, в ходе устроенного Екатериной Великой следствия, данные челобитной полностью подтвердятся. Мало того, станет известно, что часть трупов Салтычихе удавалось закапывать и неподалёку от своей городской усадьбы, в том числе во дворе Введенской церкви (она располагалась на месте нынешней автопарковки на углу Кузнецкого бульвара и Лубянки), где было захоронено тело младенца, родившегося в результате выкидыша у одной из крестьянок, умершей под пытками в доме садистки на Кузнецком мосту…

Храм Введения Пресвятой Богородицы на углу Кузнецкого моста и Большой Лубянки, 1906 год. Позади храма справа и слева — доходные дома страхового общества «Россiя», сохранившиеся и теперь. Ранее на их месте стояла городская усадьба Салтыковой.

Начавшееся следствие мало смутило Салтычиху, всерьез рассчитывавшую на свои связи и на покровительство со стороны родственника своего покойного мужа — московского Главнокомандующего, героя войны, генерал-фельдмаршала Петра Семёновича Салтыкова. Более того, уже во время начавшегося следствия Салтычиха пыталась организовать двойное убийство — причём не крепостного, а помещика-соседа, своего недавнего любовника капитана Николая Тютчева, деда великого поэта Фёдора Тютчева. Вся вина того заключалась в том, что после романа с Салтычихой он решил связать свою жизнь с другой. Салтычиха послала своих людей сперва сжечь усадьбу Тютчева, а затем отравить его — но люди испугались и дело стало известно следователю. Кстати, вёл её дело самый «незнатный» из московской юрист-коллегии следователь — некто Степан Волков. Все остальные, более знатные московские члены коллегии, побоялись связываться с могущественной родственницей генерал-губернатора. Именно он проявил недюжинное упорство, расследуя злодеяния безумной убийцы вопреки почти организованному сопротивлению полицейского ведомства. Впрочем, действия Волкова получали полную поддержку императрицы Екатерины II, желавшей создать из дела Салтыковой громкий прецедент, способный стать отправной точкой на пути России «из варварства к просвещению». Следствие над Дарьей Салтыковой длилось почти 6 лет. Следователям удалось доказать «несомненную вину» Салтычихи в 38 убийствах, хотя показания свидетелей сходились на цифре в 139 замученных.
В октябре 1768 года (аккурат с началом войны с Турцией за Крым) Екатерина II собственноручно составила приговор, и 17 октября Дарья Салтыкова, простояв час у позорного столба возле Лобного места на Красной площади с надписью «мучительница и душегубица», была лишена дворянского звания, имущества, материнских прав, а также права использовать фамилию Салтыкова и отправлена на пожизненное заточение в специально для этого приготовленную подземную темницу, расположенную в московском Ивановском женском монастыре.

У монастыря этого всегда была дурная слава. Служил он не столько Богу, сколько царям земным, и ещё со времён Ивана Грозного был местом принудительного заточения опальных матрон высокого происхождения. Здесь, в частности, закончили свои дни обе жены сына Ивана IV — царевича Иоанна, насильно постриженные в монахини его властительным отцом. По одной из научных исторических версий, Иван Грозный нанёс смертельный удар своему сыну, когда тот попытался заступиться за свою третью жену, на которую с побоями накинулся его самодержный отец.
Как бы то ни было, в этом самом Ивановском монастыре, в земляной келье и в полной темноте (ей не разрешалось иметь окон, а пользоваться свечой дозволялось лишь во время приёма пищи) и одиночестве Салтычиха провела долгие 11 лет, после чего её, уже полубезумную, перевели в другую камеру — каменную и с выходящим в храм окном, через которое она плевалась и пыталась ударить палкой посетителей.

Но нет худа без добра: в своём длившемся более 30 лет заточении Дарья Салтыкова благополучно пережила эпидемию чумы, выкосившую пол-Москвы в 1770-1771 годах и приведшую к падению московского главнокомандующего генерал-фельдмаршала Салтыкова.
Дарья Салтыкова умерла 27 ноября 1801 года и была захоронена на территории Донского монастыря, где и поныне находятся как желающие припомнить преступнице её злодеяния, так и поклониться этому сомнительному идолу. Правда, за надгробие Салтыковой часто принимают стоящий по соседству остроконечный памятник, форму которого стали даже объяснять образом «забитого в землю кола». К нему несут цветы и иконки — говорят, это делают люди, чьи родственники находятся под следствием за убийства.

Надгробный памятник, ошибочно приписываемый Д.А.Салтыковой. На нем можно увидеть иконки и прочие знаки почитания от странных «поклонников» наследия помещицы.

На самом деле надгробие Салтычихи стоит рядом (на снимке оно слева). Справа к нему прислонилось надгробие её сына Фёдора, умершего в том же 1801 году, что и его мать. Говорят, что при желании на надгробии Салтычихи можно различить 139 выцарапанных крестиков — в память о замученных ею людях.

Однако настоящая могила Дарьи Салтыковой — небольшое каменное надгробие по соседству, безо всяких надписей (как-никак, Екатерина запретила называть преступницу её именем). Рядом с надгробием Салтычихи стоит ещё одно, похожее — то могила одного её сына Фёдора.
Ивановский монастырь, где мучительница провела 30 лет своего заточения, стоит до сих пор на углу ул.Забелина и Малого Ивановского переулка. Монастырь этот полностью выгорел в пожаре 1812 года, каменный храм, в пристройке которого Салтычиха плевалась в прихожан, был разобран в 1860 году. Символично, что в советское время здание монастыря было передано НКВД и МВД — в нём и по сей день располагается Московский университет МВД РФ. Так что единственное, что со времен Салтычихи осталось неизменным — это Церковь Владимира в Старых Садах, оставшаяся такой, какой в своей последней поездке к месту заточения её наверняка видела душегубица.

Бывшее владение Дарьи Салтыковой на Лубянке тоже оставило после себя дурную славу. В начале века на месте усадьбы были построены доходные дома, после революции перешедшие в ведомство ВЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ. А на бывшем заднем дворе этого владения — в подвалах домов и до сих пор стоящих гаражей НКВД по Варсонофьевскому переулку (дом 9 стр.6) в 1920-1930-х годах были расстреляны, по разным оценкам, свыше 15 000 человек.

Не миновала печальная аура и село Троицкое с его страшным погостом у церкви. В 1944 году село было переименовано в Мосрентген и стало закрытым посёлком, однако не поменяло своей сомнительной кармы. В 1962 году здесь было создано крупное захоронение радиоактивных отходов — в основном, кобальта-60 и цезия-137. Первоначально для хранения радиоактивных отходов был вырыт бетонный колодец, и среди местных женщин ходило даже поверье, что в случае нежелательной беременности надо просто… посидеть над колодцем на корточках минут 10 — и результат гарантирован.

Позже хранилище, по-видимому, расширили и законсервировали, сделав над ним саркофаг. Однако известно, что радиоактивные материалы хранятся глубоко под землёй в воде. Где теперь расположен этот саркофаг и насколько он надёжен — нам, возможно, расскажут наши читатели.

Удивительным образом зверства полоумной Салтычихи не затронули другого её имения, расположенного в село Красное по Калужской дороге (ныне территория поселения Красная Пахра), где и поныне сохранились каменный дворец Салтыковых и Храм Иоанна Богослова. Впрочем, не затронули или не получили столь широкой огласки? По крайней мере, названия некоторых окружающих село Красное деревень и сёл — Страдань, Колотилово, Дерибрюхово — заставляют задуматься… И как знать, не ждут ли нас впереди новые «открытия» о делах самой кровавой помещицы России.